почему-то именно ночью

почему-то именно ночью, в тишине и в темноте, совсем под утро, когда все дела уже переделаны, а идти спать еще как-то неохота, - внезапно застываешь с сигаретой в пальцах и понимаешь, что ушел день, ушел месяц, ушел год, что река течет и течет, и дважды в нее не войти - потому что она течет через тебя, отвесным потоком, через сердце и легкие, и куда бы ты не пытался приткнуться, этот стержень движется вместе с тобой и сквозь тебя, сквозь все болевые точки.
это ведь не просто так - хочется вместе дышать, вместе есть и пить, вместе спать, биться в одно сердце. это не просто так придумано и создано, в этом вся суть, - нельзя отвернуться, смолчать, разнять руки, нельзя, нельзя, даже на день нельзя. не можешь дотянуться рукой - пиши письма, шли короткие эсэмэски, выглядывай из всех щелей: ты как? ты здесь? ты никуда не делся? вот твой поток, вот я в твоем потоке, тратить друг на друга время все равно что смешивать воду в двух реках, вот вода времени моего, вот время моей воды, пусть в тебе будут мои вода и время.
и если обида, да хоть разбитая чашка - лететь мешать воду, склеивать не чашку, а потоки, не уводи от меня свою воду, чашка - пустяк, мы купим еще тысячу, были бы у нас вода и время.
а если не долетел, не увидел, пропустил, недопонял, - беда. разбитая чашка, сказанная резкость, обман, предательство - все свивается веревкой в доме повешенного, об этой веревке никогда не говорят, но постоянно задевают лицом, проходя мимо, молчание о веревке объединяет не хуже клейма, но оно жжет, это молчание, и нарушить бы его, да уже не знаешь как. день не знаешь, месяц не знаешь, год не знаешь. ты кому это пишешь? - не тебе, не смотри. - надо же, а раньше мне писал.
надо же, а раньше время было вместе и вода была вместе, а теперь есть еще кто-то, и не то чтобы ему достается больше, а просто достается, и тогда однажды ночью, с сигаретой в пальцах, с тяжестью над сердцем и в горле, ты внезапно понимаешь, что каждый из вас изменился, что между вами веревка, и дело не в том, что не простишь и не вернешься, а в том, что время вашей воды ушло, ушло навсегда.