пересекающиеся пространства

может быть, у кого-то иначе, но у меня - так.
встречаешься с человеком, тратишь на него время и силы, понимаешь, что хочешь тратить и дальше-больше. и потихонечку-понемножечку начинает выстраиваться полоска земли, воды, воздуха, огня, да чего угодно - и это общее пространство. чем более времени-сил потрачено, чем выше звон между тобой и этим человеком, чем больше опыта пережито на двоих и только на двоих - тем плотнее это пространство, тем больше оно вдвинуто в реальность.
у меня есть дни и города, разделенные только между мной и еще кем-то, разговоры, краски, свет, который я никому не могу пересказать, не потому что, а потому что. потому что пересказанное - оно будет выдрано, как рыба из пруда, поблекнет и задохнется на чужом берегу. и только самые сильные, самые живые амфибии могут быть выпущены на гордость обоим, неважно, у кого именно они получились, они уже сами себе пространство, сами себя поддерживают, сами кормят, эти черепашки уже добежали.
а бывает, что пространство становится в тягость. и тогда ты, выстраивая новое пространство с другим человеком, сдаешь свои крепости, ломаешь куски, пересказываешь разговоры, да с таким небрежным оттенком - подумайте, какие глупости я или мой второй говорили, это тогда я слушал и соглашался, а теперь я не с ним, я с вами, вот вам мои куски, мои и чужие, я больше не хочу того пространства, я хочу с вами.
я так делал когда-то. когда отчаянно чувствовал свое одиночество, свою неприкаянность, когда мне было очень жалко себя и совсем не жалко того, кого я сдаю и того, кому я сдаю, потому что на самом-то деле страдали оба. и моя жалость к себе превращала мои секреты и сокровища в труху и стекляшки, магию - в резаную бумагу. и мое новое пространство, выстроенное сдачей первого, через какое-то время превращалось в ворох трухи и стекляшек, потому что решение, принятое в жалости к себе, диктует и дальше подчиняться этой жалости и пребывать в ней.
а сейчас мне иначе. сейчас мне ценно любое пространство, выстроенное с кем-то, я вкладываю много себя, а сам себе я в последнее время очень ценен, я люблю то, что делаю, люблю моих черепашек, даже тех, кто не добежал, мало ли, кто не добежал, может, еще вырастет во что радужное. и человека в моей жизни уже может не быть, и пространство может свернуться и закуклиться, но это мое пространство, мое и того, кто его со мной строил, оно не годится никому другому, а уж тем более мне жаль разбирать его на куски, политые жалостью к себе. самый лучший способ уничтожить что-либо - разломать и как следует полить жалостью к себе.
у меня очень много пространств напополам, куда не вхож больше никто, кроме тех двоих, кто строил. это мое королевство, мои острова, мой архипелаг, моя высокая вода. идти нищим по чужим землям и смотреть, куда пристроить куски своего разрушенного царства - хороший способ вызвать жалость и сочувствие, но мне не нужны жалость и сочувствие. ни ко мне, ни к моим землям. зато случается выстроить такое пространство, которое неразрушимо. ни жалостью, ни войной, ни сплетней, ничем, что может сделать просто человек.